Елена Вахненко - Отдать долги (кн.2) [СИ]
— Нет! — задыхаясь, выговорила Златовласка и, отодвинувшись вместе со стулом, принялась торопливо оправлять ночнушку. — Нет!
Щеки девушки покрылись красными пятнами, на лбу выступила испарина, а в голове билась одна-единственная мысль: “Я его предала, предала! Я предала Жозефа!”
Назар тоже выглядел ошеломленным собственным поступком. Откашлявшись, он пригладил взлохмаченную шевелюру и хрипло выдавил:
— Прости… я… не хотел… не понимаю, что на меня нашло…
Она подобрала оброненную шаль, кинула последний затравленный взгляд на Назара и бросилась вон из комнаты.
— Черт… — выругался оставшийся наедине с темнотой Назар. Уронив голову на стол, он с силой сжал кулаки и, зажмурившись, повторил: — Черт…
Назар не понимал, что с ним происходит.
Проснувшись ночью от сильного голода, он спустился столовую безо всякой задней мысли, даже не удивившись разыгравшемуся в столь поздний час аппетиту: такое бывало и раньше, тем более, — после стольких стрессов.
И даже когда в кухню вошла Мишель, Назар не собирался предпринимать никаких попыток соблазнить ее. После утреннего разговора с Жозефом у него впервые возникло смутное чувство симпатии к этому человеку. И вдруг… что, что, что на него нашло?! Мишель, безусловно, мила, но и только…
— Ты себе давно уже не принадлежишь, — нарушил тишину незнакомый и вкрадчивый голос.
— Кто здесь?! — похолодел Назар, порывисто выпрямившись и окинув столовую испуганным взглядом. Ему послышалось, ему просто послышалось…. тут никого нет! Галлюцинации… бывает…
Ответом ему послужил насмешливый смешок, и похолодевший от ужаса Назар вдруг подумал, что невидимка своей надменной ироничностью до боли напоминает Хуана. Но… но…
— Кто здесь?! — закричал он, но столовая вновь погрузилась в тишину.
Глава 6. В недрах чужой памяти
Так вот что ты задумал, Хуан! Значит, судьба Дианы тебя по-настоящему волнует… Что ж… надо поразмыслить, как лучше всего разыграть эту карту.
А что, если использовать Кандиду? Мысль интересная… Правда, придется на долгий срок оставить Землю… но цель стоит риска.
Итак, решено! Планета Серых Принцев. Это навеет ему определенные воспоминания… общие для них с Хуаном.
* * *Владу показалось, будто его кто-то толкнул. Вздрогнув, он открыл глаза и уткнулся взглядом в скрытый темнотой потолок. Где он и что происходит? Ах, да… на корабле.
Со стоном потянувшись, юноша с трудом принял сидячее положение и мрачно огляделся. Комната была наполнена глухим храпом, запахом пота и отзвуком бьющихся о борт корабля морских волн.
Он стал подозрительно часто просыпаться среди ночи. Раньше такого никогда не случалось…
— Это я тебя звал, — заговорил мрак голосом Николя.
Влад уже так привык беседовать с мертвым стражем, что даже не удивился. Только поморщился и спросил (разумеется, шепотом):
— Зачем?
— Ты ведь хотел испытать судьбу, разве нет? Такой случай представился.
Вот теперь Влад напрягся. Вытянувшись, словно струна, он сглотнул и осторожно спросил:
— Хозяин ушел?
— Да, — последовал лаконичный ответ. — И, похоже, надолго.
Влад глубоко вдохнул и постарался собраться с мыслями. Итак, Хуана нет. И во главе корабля остался сменивший Армена Ниро — такой же грузный, неповоротливый, немного недалекий. Шанс?
— Ну, так как? — поторопил Николя.
С момента их последнего разговора минуло несколько дней, и все это время Влад со смесью страха и надежды ожидал рокового часа.
— Рискнешь? — в тоне Николя появилась ненавистная Владу насмешливость, на корню уничтожившая зародившиеся было сомнения.
— Рискну, — сухо подтвердил парень и прищурился, вызывая серебристый образ стража. Теперь это не вызывало прежнего тошнотворного ужаса. — Но ты мне так и не сказал, что конкретно нужно сделать.
— Я помогу тебе, — пообещал Николя. — Просто доверься мне.
Влад нервно усмехнулся. Довериться? Николя?! Как смешно!
— Тебе придется поверить мне, — заметил Николя, видимо, без труда отгадав ход мыслей собеседника. — Дай руку!
— Призраку? — поморщился юноша.
— Именно. И постарайся поверить мне.
Влад с довольно скептическим выражением на лице вытянул руку. Никогда еще он чувствовал себя более глупо, чем в этот миг. Не дай бог, кто-нибудь проснется и увидит, как он сидит в столь нелепой позе… решат, что бедный матрос сошел с ума от переживаний! И, пожалуй, будут недалеки от истины.
Сероватый силуэт Николя поплыл к нему. Мертвый страж тоже протянул руку, и прозрачные пальцы обвили ладонь Влада.
В первый миг парень ничего не ощутил — ни холода, ни какого-либо покалывания… но потом по всему его телу прошла дрожь, в голове будто взорвалась бомба, а перед глазами вспыхнул слепящий ярко-белый свет.
— Что, что происходит?! — то ли закричал, то ли подумал Влад.
Мир завертелся, рассыпался на переливчатые мозаичные осколки, и юноше показалось, будто его засасывает в этот красочный водоворот. Мысли путались, плыли, терялись… и вскоре парень и сам не понимал, кто он, что делает… да и вообще — существует ли он…
…
Отец смотрел на меня осуждающе, почти неприязненно. Впрочем, подобные эмоции как нельзя лучше шли его скуластому, с крупными и резкими чертами, лицу.
— Ну что? — лениво спросил я, развалившись в кресле и забросив ноги на стол. — Так все делают!
— Но ты стал убийцей, — сурово напомнил мой властный родитель. Прямой, как струна, с приглаженными черными волосами, в темно-фиолетовом строгом наряде, он был вылитым колдуном из модных нынче пьес. — Понимаешь? Ты стал убийцей.
Я осклабился в улыбке. Его слова мало трогали меня.
— Это была честная дуэль, — напомнил я насмешливо. — Всего-то.
— Ну, а в чем был смысл? — устало поинтересовался Хуан, приблизившись вплотную ко мне и глядя на меня сверху вниз. Расчерченное тенями, его лицо казалось почти уродливым.
— Смысл дуэли? — я искренне удивился и, потянувшись за бокалом с коньяком, спокойно пояснил: — Этот кретин разозлил меня. Да ты и сам, папа, не ангел, разве нет?
Отец нахмурился:
— Ты слишком многое себе позволяешь, Николя!
— Разве? — я растянул губы в ехидной улыбке. — Ну, пускай так. Но это правда. Ты тоже убивал.
— Потому знаю, что это оставляет шрамы на душе. Мне не хотелось бы, чтобы такие шрамы остались у моего сына.
Я пожал плечами и пригубил коньяк. Напиток обжег мое нёбо и растекся приятным теплом по желудку.
— Никаких шрамов не будет. Это было заурядным событием.
